Jean-Michel Jarre (Compositeur) L'intégralité du chat/ ответы в интернет-чате. 17 января 2009 г

Журналист (далее - Ж): - Почему для концерта был выбран зал в Дворце спорта Берси (La salle omnisports de Bercy)? Потому что там удобно или что-то ещё?
Жан-Мишель Жарр (далее - ЖМЖ): - Зал в Берси был при открытии, когда я начинал, примером того, что я не хотел видеть в качестве зала и, что вызывало у меня желание выступать на открытом воздухе, чем в залах, которые как раз и назывались залы для всех видов спорта. То есть, я хочу сказать, что там проводились не только спортивные соревнования, но и съезды политических партий, различные ассамблеи, и когда в перерывах между ними выступали с концертами, то это вызывало непоследовательные волны, которые мешали концертам и музыке. Но, потом, эти залы стали другими, изменились. Потому что эти залы были почти по всей Европе, и Берси – самая большая, и эти залы перестраивались, и в плане акустики, и в плане инфраструктуры, и зал в Берси, также как и новые залы «Зенит»в Страсбурге или в Нанте и Тулузе, теперь перестроены для проведения в них представления. И, следовательно, проблемы разные, акустика намного лучше, инфраструктура тоже, и именно это, привлекло моё внимание к этим залам.

Ж: - Вопрос от Яник (Yannick), который спрашивает, будут ли в турне 2010 года, другие инструменты, по сравнению с 2009 годом?
ЖМЖ: - Ну, я над этим работаю. Есть много новых инструментов. Есть такие, которые я попробую использовать в начале турне, которые в стадии создания, в общем, я не знаю, появятся ли эти новые инструменты в первых концертах турне, но думаю, на концертах во Франции я уже буду их использовать. И, что мне нравится в идее этого турне, так это то, что вещи будут меняться. То есть, например, я посетил много французских концертных залов, - сейчас речь идёт о Берси, - чтобы смочь сделать каждый из концертов немного не похожим один на другой. И, это также касается и композиций, и инструментов.

Ж: - Вот, как раз есть вопрос по поводу лазерной арфы. Правда ли, что в 1981 году, в Китае, первая лазерная арфа была не более, чем визуальным эффектом?
ЖМЖ: - Совсем нет. С самого начала, это заблуждение. С самого начала, это инструмент. Но, отличие в том, что, инструмент в Китае, был первым, который у меня был, до настоящего времени, арфа, какой мы её знаем сейчас, лучи идут до потолка или до неба, если концерт проходит вне помещения. То есть, ограничений нет. Тогда как первая арфа в Китае, была заключена в большой треугольник, к тому же была хорошая погода, это выглядело как настоящая арфа, и длина лучей была ограничена самой структурой инструмента. То есть, можно было подумать, что инструмент использовался только для визуальных эффектов, но, в действительности, с самого начала, это уже был настоящий музыкальный инструмент.

Ж: - Тома (Thomas) хочет пойти на Ваш концерт в Париже и он спрашивает, будет ли трек-лист отличаться от предыдущих концертов?
ЖМЖ: - Он будет отличаться некоторыми новыми произведениями, потому что я думаю использовать новые произведения от концерта к концерту, смотря, что будет происходить на сцене, с возможностью их записи во время турне, и это может помочь в создании студийного альбома. Я не говорю о концертном альбоме, но о студийном альбоме, который появится в 2010 году, очевидно, я надеюсь, по возвращении.

Ж: - По этому альбому уже было много вопросов, не так ли. И они ещё будут. Некто Жан-Мишель спрашивает, предусмотрено ли какое-нибудь специальное событие к 20-летию концерта в Ля-Дефанс.
ЖМЖ: - Я не буду этого делать, праздновать юбилей каждого концерта, выход каждого альбома, иначе, этому не будет конца. И, я думаю, что даже если концерт в Ля-Дефанс – особенный концерт, и многие помнят его, я знаю, что в 2010 году будет достаточно вещей, чтобы не ставить этот концерт во главу угла, который в любом случае остается в моей голове и моем сердце.

Ж: - Муглз (Moogles) спрашивает: Какие воспоминания у Вас остались от пирамид?
ЖМЖ: - Во-первых, необычный опыт, удивительная возможность сыграть в подобном месте, и на самом деле, быть единственным человеком, который смог гармонично включить пирамиды в концерт, особенно, когда наступало новое тысячелетие, это что-то незабываемое. Также трудности, в виду того, что всё происходило в Египте, в этой стране действительно очень сложно реализовать такой проект. До такой степени, что египетский президент мне сказал: Я знаю, Вы собираетесь сделать что-то необычное, сказал он мне за месяц до концерта, но ещё более необычным является реализация такого проекта в моей стране. То есть до какой степени это было сложно, в пустыне, технические сложности, менталитет, - это происходило в разгар Рамадана, - в общем, это было сложно, но очень, очень хорошее воспоминание.

Ж: - Одри (Audrey) Вас спрашивает, есть ли у Вас личные вещи, которые Вы всегда берете с собой, и без которых Вы не можете обойтись во время турне?
ЖМЖ: - Их много. Например, пуховая куртка для кондиционированного воздуха, потому что иногда идет переход от +30º до -10 º, поэтому надо быть внимательным. Потом, также у меня есть саке. И кофе-машина Nespresso. И миниатюрные вертолеты, потому что устраиваются конкурсы среди музыкантов на лучшие вертолеты. Есть и другие, но это те, которые со мной в турне.

Ж: - Амандин (Amandine) спрашивает, это прощальное турне?
ЖМЖ: - Нет, нет, ужасно то, что в то время, когда много людей устраивают прощальные турне, которые сейчас в моде, для меня оно является турне дебютанта, это первое настоящее турне вокруг света, это первое турне в моей жизни, которое пройдет на 5 континентах, поэтому, это как раз наоборот.

Ж: - Тома (Thomas) задает нам вопрос, название 2010 – это год, но ещё и дань уважения одному писателю.
ЖМЖ: - Да. Действительно, название этого турне 2010, естественно, потому что оно проходит в 2010 году, но оно связано с романом Артура Кларка, одного из величайших англоязычных писателей, и особенно, в научной фантастике, который написал Космическую одиссею 2001, экранизированную Стенли Кубриком. И я был большим поклонником и «2001 года» и «2010 года», и когда выходит «2010 год», я нахожусь в Англии, я покупаю книгу, я её проглатываю и нахожу потрясающей, и в конце, в словах благодарности я нахожу свое имя. Я чуть не упал со стула, узнав, что Артур Кларк написал книгу, когда слушал мою музыку. Сразу же мы познакомились, стали друзьями, 2-3 года назад его не стало, и это является данью уважения ему, и в тоже время, оно связано с видением планеты, которое имели все эти авторы в 20 веке, где год 2000 был в будущем. То есть было ощущение, в 20 веке, что ничто не будет больше похоже после 2000 года. Было видение будущего, полного надежд и в тоже время, фантазий. И, сегодня, 2001 год уже прошел, это чем-то похоже на то, как если бы видение будущего осталось позади нас, и было ощущение, что хотели мечтать ради будущего. И я нахожу, что … В виду нарастающего беспокойства об окружающей среде и экологии, я думаю, что настало время воссоздать образ немного более сексуальный и оптимистический и более поэтичный, и с отношением более эмоциональным с планетой. И с этой точки зрения, научная фантастика дает нам эту возможность, и вот поэтому тема 2010 года, которая будет отличаться от того, что я сделал раньше, крутится вокруг и окружающей среды, и определенной точки зрения научной фантастики. Район №9 – это фильм, который воссоздает, с современной точки зрения, научную фантастику, которую я люблю и которая является частью моей жизни и поэтому я хочу это выразить в своем турне. Именно поэтому эти концерты отличаются от всего, что я делал до настоящего времени.

Ж: - Пьер (Pierre) спрашивает, появятся ли Ваши старые концерты на DVD?
ЖМЖ: - В ближайшие месяцы это будет очень актуально. Были проблемы с правами, которые приостановили процесс. Но, они сейчас решаются. И надо для некоторых концертов, как например, для концерта в Хьюстоне, который в то время снимался в формате NTSC, в американском формате. Американцы обычно расшифровывают четыре буквы NTSC как «никогда дважды не повторяющийся цвет». Это показывает, насколько плохо этот формат приспосабливается к времени, и поэтому надо провести реставрационную работу, которая начнется через несколько месяцев и потребует 2-3 года.

Ж: - Намереваетесь ли Вы дать концерты в Соединенном Королевстве в ближайшем будущем? И похожий вопрос по Соединенным Штатам.
ЖМЖ: - Ну, в действительности, оказывается, что у меня особенные отношения с Англией, эта страна, которая всегда по-дружески встречает меня, люди, также как и СМИ. У меня есть личная история взаимоотношений с Англией. Я почти больше сыграл и сделал вещей в Англии, чем во Франции. И, действительно, я дал концерты в прошлом году на Уэмбли, в Лондоне, Манчестере, Бирмингеме. Речь идёт о том, что в этом турне я буду в Англии с немного необычным проектом, о котором я сейчас ещё не могу говорить, но который, скорее всего, произойдет в турне этого года.

Ж: - А, что касается Соединенных Штатов?
ЖМЖ: - Ну, Соединенные Штаты тоже, потому что это международное турне, по определению, будет проходить не только в Европе, и мы сейчас… Уже был проект программы в Штатах, и он был отодвинут на конец года, но определенно, он будет реализован в таких залах, как например, Radio City, Hollywood Bow, словом, в любом случае, мы над этим работаем, это лишь малая часть, которую мы попытаемся сделать.

Ж: - Эрик (Eric) спрашивает, где Вы предпочитаете играть – в залах или на открытых площадках?
ЖМЖ: - Это совершенно разные вещи и я думаю, что даже взаимодополняющие. Идеей этого турне в залах является привнесение магии концертов в залах в концерты на открытых площадках. Это более контролируемые пространства, которые не зависят от погоды, дождя, ветра, и которые позволяют в тоже время по-другому разделить со зрителями звук, музыку, которая играется на сцене в какой-то степени хрупкими инструментами, и переноска которых из зала вызывает определенные трудности, и затем, также, это пространство, позволяющее ещё больше погрузить зрителей в происходящее на сцене.

Ж: - Было ли это целью, например, в Мариньи?
ЖМЖ: - Да, Мариньи – это был проект немного…столь же отличный, впрочем, от турне 2010 года, идея была переиграть одно из первых произведений, каким был «Кислород» (Oxygene), в очень интимной манере на небольших сценах. И, на самом деле, вначале, это было связано с выходом «Кислорода» (Oxygene), и действительно, в начале концерта в Мариньи, я сделал что-то наподобие выставки, и у меня попросили различные даты, и сразу я определил несколько дат. Это сработало. Агент в Лондоне сказал, что было бы, наверное, неплохо попробовать организовать концерты на небольших сценах по всей Европе. И на этот раз я занялся подготовкой серии концертов на сценах, таких как Мариньи и Лондонский королевский Альберт-Холл искусств и наук в Англии, который больше, в Берлине концерты были в оперных театрах и театрах, театр Арчимбольдо в Милане, на известных сценах, небольших, но которые позволяли также создавать совершенно иную музыку и я думаю, что это создало первую связь с залами, в которых я хотел снова сыграть с ещё большим размахом тогда.

Ж: - Мишель (Michel) Вас спрашивает: Вы путешествовали по всему миру, и есть ли зрители, которых Вы любите больше и перед которыми Вы особенно хотели бы выступить?
ЖМЖ: - Ну, очевидно, что это французская публика, она как семья, со всем, что она предполагает, - связи с семьей всегда особенные.

Ж: - Вы ощущаете это на концертах?
ЖМЖ: - Да, конечно, французская публика, - я к ней очень привязан, но в тоже самое время, она одна из самых сложных. Это как раз те отношения, которые есть в семье. Всегда труднее быть с семьей, чем с друзьями. Но, с другой стороны, к ней привязаны и ее любят. И, кроме этого, парадоксально, все северные страны, страны Северной Европы, - это страны, которые встречают намного теплее, чем можно подумать, и я думаю, и вот, что странно, намного теплее, чем южные страны, в какой-то степени. Я думаю, что это связано с тем фактом, что люди в холодных странах меньше выходят из дома, и когда они собираются в зале, возникает ни с чем несравнимая атмосфера. И я считаю, что самые «теплые» концерты проходят определено в Англии, в Скандинавии… у меня был концерт в Хельсинки, однажды, он был невероятным, или в Осло, в Норвегии, также как можно было сказать, что в Испании или Италии люди оказывают ещё более теплый прием. И это необязательно так. Словом, они тоже оказывают теплый прием, но скажем так, что это та публика, которая меня потрясла больше всего, потому что я на это не рассчитывал.

Ж: - У Вас есть еще необыкновенная связь с Азией, особенно с Китаем, а там публика тоже отличается от других?
ЖМЖ: - Да, абсолютно. Китайская публика – это что-то особенное, потому что она самая невнимательная в мире. То есть, в первый раз, когда я там был – она придерживается западноевропейского образа жизни, сейчас зрители всех стран имеют тенденцию быть немного схожими в своем поведении, даже если говорили, что везде есть свои особенности. В первый раз, когда я туда поехал, люди ходили туда-сюда, возвращались в зал со своими велосипедами, снова уходили, были такие, кто переходил площадь прямо посреди какой-либо композиции. Но, в тоже время, очень приветливая. И самые необычные события, которые происходили со мной, когда я был в Азии, на стадионе в Гонк-Конге, при торжественном открытии этого стадиона, и действительно, они построили этот стадион в Гонк-Конге, потому что это место как Монако, очень закрытое, и недалеко находился госпиталь. И многие не хотели, чтобы люди в момент открытия создавали шума во время аплодисментов, поэтому всем раздали перчатки. Невероятным было то, что у всех были перчатки белого цвета, и все они аплодировали, это выглядело вот так (Жан-Мишель показывает аплодисменты беззвучно), они не производили никакого шума. То есть, они все были воодушевлены происходящим, но безмолвны. То есть, это достаточно необычно, достаточно сюрреалистично.